Тяжелые шаги Сулеймана и его свиты отдавались эхом в полупустом коридоре на фоне шума боя с нижних этажей, звона сабель и криков жертв армии Баязета. Сын султана Османской империи направлялся в самое сердце императорского дворца Константинополя, в покои правящей династии. Большинство членов царской семьи были уже убиты, как и было приказано Сулейману отцом. И только двоих наследников не было среди этих жертв завоевания. Воины раскрывали перед собой все двери, что попадались им, но они были пусты и годились лишь для разграбления теперь.
Глаза. Карие глаза, полные страха и отчаяния, заставили его остановиться. Сулейман распахнул двери очередной комнаты на своем пути чтобы убить ее обитателей, но именно эти глаза, воззрившиеся на него с немой мольбой, заставили его опустить занесенную в ударе саблю и не тронуть мальчишку, сестре которого эти глаза принадлежали. Первый раз он видит такое мужество в женщине - закрыть своей грудью родного человека, даже несмотря на то, что более действенного оружия у нее нет. Османы всегда славились своей кровожадностью, но ислам запрещает убивать беззащитных. И снова приказ отца ставит Сулеймана в тупик. Не первый раз он сомневается, что ему делать, кому подчиняться. Да и нужно ли подчиняться вообще, если желания нет. Разве не может он сам решать как поступать с теми, кого он застал врасплох?
Видимо, именно этих двоих и искали Сулейман и его соратники. Он видел эту девушку на рисунках, что показывал ему отец, но сейчас, в момент, возможно, перед смертью, она выглядела немного иначе. Не было грации и напыщенности, присущей светским чертам благородных особ, но присутствовала решительность и воинственность, которая и поразила своим появлением воинов. Что она могла сделать против десятка вооруженных мужчин? Ничего.
- Видимо, воля Аллаха на то, чтобы вы жили, - с задумчивым лицом произнес принц и обернулся к стоящей позади него дружине. - Увести их. Мы возвращаемся домой.