Катерина, казалось бы, уже давно успокоилась и смирилась со своей участью, тем более что Сулейман относился к ней более чем тепло, не смотрел свысока и кажется действительно хотел завоевать хотя бы ее расположение. Но вдруг это искусно сотканная ложь ради того, чтобы получить желаемое? А желаемым был конечно же наследник, ведь султан не может объявить своим наследником того, у кого нет своего сына. Сулейману было двадцать, и у него еще не было детей. Катерина не вдавалась в подробности, хочет ли ее теперешний муж детей или просто идет на поводу у своего отца, второе было более вероятным. Принцесса остановилась у дверей в покои мужа, стража постучала дважды и перед девушкой открылись двери. Как только она вошла, двери тут же закрылись за ней. Айжин присела в поклоне и опустила взгляд в пол, перед этим разглядев убранство комнаты, но когда заметила, что принц поворачивается, тут же опустила взгляд, хотя вряд ли на таком расстоянии можно было заметить, куда она смотрит. Выпрямившись, она наконец посмотрела на шехзаде. Теперь, по традиции, она должна была подойти, опуститься на колени, поцеловать подол одежды своего мужа. Но Катерина сделала несмелые шахи не сразу, и когда подошла, совсем забыла о том, что должна была делать. Она не стала ждать, когда он подарит ей традиционный подарок, ловкие пальцы коснулись края платка, скрывающего лицо и откинули его назад так, что теперь только корона матери удерживала его.
- Спасибо за то, что сделали для моего брата, господин.
Она даже сподобилась на едва заметную улыбку, не стоило начинать семейную жизнь с чего-то похуже, с истерики, например. Она все же принцесса, воспитанная в строгости, хотя и не мало избалованна. Айжин смотрела на Сулеймана и могла признать, что он достаточно красив для турка, по ее мнению. Он даже больше походил на европейца, но когда она узнала, что его мать - славянка, все встало на свои места. Глаза у него были красивыми, в них была уверенность, какая-то внутренняя сила, не часто можно было встретить подобное. Он был хорошо сложен, что заставляло ее смущаться, потому что она представляла себе, как его крепкие руки будут обнимать ее. И боялась, что принц не будет чувствовать к ней то, что полагается чувствовать к своей жене. Ведь когда было решено выдать Тамину за ее старшего брата-наследника престола, их сперва знакомили, они проводили какое-то время вместе, гуляли по саду, обсуждали различные темы.

Сулейман был прав, нельзя было нарушать их традиции, ведь если для нее это было непонятным, то для него - вполне обыденным. Да, она всегда целовала руку отцу, его кольцо в знак любви и того, что сам Господь выбрал его наместником на земле. У мусульман все было иначе. Традиции-традиции, кругом одни традиции, Катерина едва успевала запоминать одно в их церемониальном, как появлялось что-то другое, что нужно было выучить в короткие сроки. Думаете она так легко забыла свою прежнюю жизнь? Другое время, другие законы. Войну придумали люди задолго до них, кто-то выигрывает, она казалась в проигравшей стороне, и теперь ради спасения своего народа принесла себя в жертву, свое сердце, свою свободу и судьбу. Сулейман был молод и красив, но все это было ей чуждо. Ее сердце билось, как у пойманной в клетку птички, готово было выпрыгнуть из груди, биться, биться об стенки, пока не погибнет. Как тогда, когда сказала она Хюррем, что молит всевышнего, чтобы ее сердце больше никогда не билось, ведь эта боль она так сильна. Потерять почти всех близких. Но Хюррем умела убеждать. Айжин должна была понять, Катерина умерла, ее больше нет. Она должна была обратить свою боль в силу, силу, способную свернуть горы, сравнять их с землею. И если волей своей Господь дарует ей дитя, она сделает все, чтобы этот ребенок правил миром. Нравоучения. Снова, словно мало ей Ага-Кизляра с Айше.
После вопроса Сулеймана, она хотела было что-то сказать, набрала в воздух легкие и шумно выдохнула, покачав головой, проводя пальцами по подарку. Нельзя сказать, что она была падка на подобные знаки внимания, но она была девушкой, и как всякая юная девушка любила подобные украшения.
- Каждый звук, каждый шаг среди ночи в тишине. Я боюсь, что султан передумает, и за мной придут. Я боюсь, что брат мой слишком взрослый, чтобы милость султана распространилась и на него. Ты ведь защитишь нас, Сулейман, ты защитишь Айжин?
Она еще не слишком хорошо говорила по-арабски, но смысл был ясен. Все те дни, что она томилась в гареме, ее окутывал страх, за себя и за Александра. Даже сегодня она боялась, что ее свадьба станет последним уничтожением великой Империи. Она растерянно смотрела на принца, ведь он единственный, кто с самого начала, в тот раз спас ее жизнь. Чего она хотела? Чтобы он сказал ей, успокоил ее, принцессе больше нечего бояться.

Но как можно доверить свою жизнь незнакомцу, которому теперь ты принадлежишь? Ответ один - он принц, наследник, по воспитанию своему он обязан быть благородным и знать цену своим словам и обещаниям. Принцесса едва заметно кивнула и поддалась ему, когда он усадил ее на подушки к столу, оставаясь тем не менее пока что на расстоянии, что, безусловно, ее успокаивало. Знай она, что чем медленнее она будет жевать и меньше говорить, возможно отсрочила бы то, что могло произойти. Но вместо этого Катерина только смотрела на предложенные яства так, словно вовсе есть не хотела, словно еда - последнее, что ей нужно в этой жизни, но не одним же святым духом питаться должен человек? Принцесса взяла в руки нож с вилкой и отрезала небольшой кусочек мяса. Нож был не слишком острым, а точнее сказать - совсем не острым, не думали же они в самом деле, что в первую брачную ночь она захочет прирезать во сне супруга?
- Очень вкусно, господин.
Произнесла она медленно пережевывая маленький кусочек. нужно было что-то съесть, уважить мужа. Затем Айжин взяла кувшин с сорбетом и налила в два кувшинчика по меньше, из которых обычно пили этот прохладный напиток. Один из них она протянула Сулейману. Принцесса думала о том, что очередная вольность снова расстроит шехзаде, поэтому она начала издалека.
- Могу я спросить?
Ну неужели кто-то может отказать такой просьбе, ведь она достаточно быстро учится в умении угождать, а угождать ей нужно только лишь ему, учтивой быть с его матерью и бабушкой и не встречаться глазами с султаном.
- Простите меня за дерзость, шехзаде, но разве можно заставить свое сердце любить кого-то? Того, кого ты совсем не знаешь, кто не знает и не понимает многих твоих традиций? Я... я люблю своего брата, люблю Тамину, люблю свой народ, и каждая любовь разная. И сердце мое между раем и адом, когда я не знаю, что с ними.
Разве может запуганное сердце так быстро найти покой от слов принца? Должен он заботиться о ней, но она видела заботу, которую проявляют к женам султана. Они вечно окружены рабынями, Калфой, ага- Кизляром, все готовы услужить им, но султана рядом нет. И только ночью он призывает к себе ... девушку из гарема, которая надеется понести от него и подняться до той, кто родит ему шехзаде. Неужели такое будущее ждет принцессу?

Жаль Сулейман не понял ее, ведь он говорил о том, что она может просто уважать его, а он - заботиться о ней. Ей было интересно, сможет ли он полюбить ее, как готов к ней относится, ведь и она также навязана ему, как и он ей. Но конечно все было иначе. Если она должна будет прийти к нему, как только он ее призовет, то сам Сулейман может выбрать для себя любую девушку в гареме, любую счастливицу. Она только кивнула, продолжая рассматривать различные яства на подносе, перечисляя про себя ингредиенты, из которых могло состоять то или иное блюдо. Больше остальных ее привлекали сладости.
- Но вы же принц ... шехзаде...
Поправила она себя. Странные законы были у этих османов. Наследника могла родить простая рабыня, вознестись до небес и стать первой женщиной в империи, ужасные законы, сложные и порой несправедливые к женам султана, ведь ни одна женщина не захочет делить своего мужчину ни с кем другим.
- Как можно вас не уважать?
Очевидные вещи для Катерины. Принц, наследник, значит уважаем, значит благороден и воспитан, будущий правитель, достойный ученик лучших учителей, с раннего детства знал свою судьбу, радовался ей или нет? Казалось и принцесса знала с детства свою судьбу, она была счастлива родиться той, кем родилась, была хорошей и достойной ученицей, доброй сестрой, ласковой дочерью. У нее была душа принцессы, а не только положение, так о ней говорили во дворце. Любознательная, нежная, верная своим желаниям и верованиям, хоть и с весьма непростым характером, который показывала редко, возможно только перед матерью и слугами, ни в коем случае - перед отцом и братьями. Слишком любила, слишком уважала, слишком почитала, все эти преувеличения точно про нее.
- Я не подведу Вас, ни во одном, что пообещала у алтаря.. хоть и не у своего
- Дайте лишь немного времени нам, привыкнуть друг у другу.
Смелое заявление. Казалось бы Сулейману было просто интересно быть здесь, потому что она не была похожа на остальных, она спрашивала, говорила с ним, рассказывала о своих страхах, а ведь он был совершенно чужим для нее человеком. Сейчас, оказавшись здесь, лицом к лицу с ним, на понимала, что все прошлые планы, которые строила Тамина в своих мыслях были неосуществимы.  Она пустила глаза, не смотрела больше на него, может быть он решит, что она быстро учится и пойдет на уступки?

Айжин опустила взгляд. Что сделал бы ее отец, если бы смог защитить свою Империю, все возможные завоеватели, до которых его рука добралась бы, были бы мертвы. Это она знала наверняка, ведь сама каждый день и каждую неспокойную ночь желала им смерти. И султану, и его сыновьям, и Сулейману тоже. Она остановила кровопролитие в ту ночь, сумела защитить брата, но защитить ли? Сможет ли она посмотреть в его глаза теперь? И не увидеть там осуждения?
- Сомневаюсь, что я могла бы уважать Вас с того света, господин. Но я была бы там со своей семьей.
Катерине повезло, что она была в покоях Сулеймана в данный момент, что она не слышала возни, что была в гареме, не слышала, как Ага-Кизляр и Калфа подняли стражу, и как османский лев пустился в догонку за ее верной подругой. В этой части дворца была полная тишина, только стража Сулеймана за дверьми сторожила покои господина и его покой. Ей сложно было понять этого принца, он успокаивал и пугал ее одновременно, и если бы принцесса была чуточку сообразительнее сейчас, то поняла бы - никто и ничто ей больше угрожать не должно, ведь эта свадьба делалась для того, чтобы гордый народ склонил голову перед султаном в надежде, что сын Катерины станет в будущем правителем этих земель и еще половины мира. Но сын ее будет уже не ромеем, ее крови в нем будет лишь на половину, будет другое воспитание, другая вера, и его мать вернет себе прежнее лишь после смерти своего мужа. Какие жестокие законы для влюбленных, коими эти двое не являлись, ведь насильно мил не будешь, а когда перед ними не стоит выбор, все становится еще сложнее. Ей хочется и не хочется быть с ним. Она боится его и ей комфортно рядом с ним. Катерине так сложно понять всю гамму этих чувств. Ей кажется, что она предает свою семью, свой народ, и Сулейман прав, кара за то, что она ослушается будет высока. Ее наказали уже раз, и она все еще помнит не удар плетей, а то, что было после.
- Вы любите?
Ее не сильно волновал этот вопрос, ей просто нужно было говорить, говорить, пока он не устанет и не захочет спать. Ведь она боялась, как огня того, что он захочет сделать именно то, зачем они здесь. Ведь в первый раз в жизни они говорили совсем без свидетелей.
- Страдает ли сейчас какая-нибудь дева от того, что вы здесь?
А вдруг он и правда влюблен? Любит кого-то так горячо, что вознесет до небес? И та, наделенная властью его любви, уничтожит ромейку. Он был красив, умен, умел рассуждать и был силен, к тому же он принц. Любая девушка захочет быть с ним, разделить с ним свою любовь.

Айжин почувствовала, как ее тяжело кольнуло где-то в животе. Ответ принца уже не был таким, какие она получала от него ранее. Он был категоричным, рассерженным, когда она спросила о другой девушке, значит она была, а может и не одна. Недовольный взгляд принцессы не скрылся от Сулеймана, поэтому она тут же опустила взгляд на свои руки, которые сложила на коленях поверх платья. Следующие слова были тяжелы, и тон голоса не воспринимал отказа. На ее глаза навернулись слезы, хотя вряд ли он их заметил, так как уже повернулся к ней спиной, но она заметила, как он чуть повернул голову назад, уже стоя на балконе, когда она отпихнула со стола кубок с шербетом, который разлился по полу, а звон тяжелого металла эхом прокатился по покоям принца. Айжин встала и подошла к кровати Сулеймана, огромное ложе стояло у стены у самой ее середины, и края постели были чуть приподняты с помощью деревянных перекладин, будто бы бедная дева, оказавшись здесь, задумает побег. Со злостью Катерина стала стягивать с себя свадебный наряд, бросила его на пол возле схода на балкон, словно прощаясь с собой и отдавая себя на растерзание молодому принцу. Нижний полупрозрачный наряд она снимать не стала, ведь не могла же она показаться перед ним совсем обнаженной. Забравшись на кровать, легла с краю, ближе к балкону и накрылась тонким одеялом почти до подбородка. Слезы никак не могла она остановить, как не старалась и вскоре так утомилась в своих попытках, что попросту уснула, ей казалось, что принц оставил ее в покое и ушел каким-то ведомым ему путем. Ей снился Александр и старшие братья, она была ребенком, совсем девочкой, бегала по саду и пряталась в лабиринте. А потом пошел теплый дождь, такой приятный, она смеялась и кружилась в своем платье. Но затем она поняла, что на ней все тот же траурный наряд, который она носила недавно, и она уже давно не ребенок, а с неба на нее льется не теплый летний дождь, а горячие капли крови, омывающие ее руки. Липкий страх и горькие воспоминания. Все вокруг нее мертвы, отец, мать, братья, даже Тамина. Их белые одежды запачканы кровью, а в другом конце сада стоит принц Сулейман, его одежда чистая, он отступает назад, чтобы кровь его не запачкала. А принцесса у ужасом смотрит на небо, увенчавшее конец ее детству. Либо она останется здесь, среди своей мертвой семьи, либо она отпустит их и уйдет к принцу, в новую жизнь. Может он здесь, чтобы спасти ее?

С самых первых дней после пленения, когда принцесса начала засыпать по ночам, не боясь так явно, что за ней придут, ей всегда снились подобные сны, она кричала во сне. Видела ужасные картины либо казни отца, либо убийства братьев, либо последующее дерзкое убийство Александра, как единственного наследника. И ее, отдают на заклание какому-нибудь старому паше. Но вместо паши она стала невестой молодого принца, а потом и его женой. Часто по утру ее будила Тамина, трясла за плечи, ее обеспокоенный взгляд говорил о том, что Катерине опять приснился кошмар. А когда это случилось в первый раз сбежались все, Ага-Кизляр, Калфа, и половина наложниц гарема, которым было интересно, чего это принцесса кричит во сне. И никогда она не чувствовала себя в безопасности рядом с этими людьми, какими бы добрыми они не старались быть. Даже рядом с Таминой, потому что она была такой же пленницей, как и принцесса.
Но когда сегодня Сулейман разбудил ее, и кроме него в комнате никого не было, и он лежал рядом, успокаивая ее, стирая пальцами слезы с ее щек, Катерина впервые поняла, что Сулейман - наследник, будущий правитель, а она - его жена, и он вправе распоряжаться ее жизнью и жизнью ее близких так, как ему вздумается. Еще ни разу он не сделал так, чтобы она усомнилась в его словах, даже наоборот, каждым своим поступком он говорил ей, что не желает ей зла, что не зол на отца за то, что тот навязал ему этот брак. Тамина всегда говорила, что принцесса красивая, что каждый князь в Империи мечтает стать ее мужем, но сама девушка думала, что это лишь милость старшей подруги, о которой действительно грезили многие мужчины, в том числе и ее старший брат.
Катерина тяжело дышала, но довольно быстро успокаивалась, как это было всегда после кошмаров. Она знала, что может найти защиту здесь и сейчас, и знала, как себя теперь нужно вести, чтобы получить то, чего хочешь. Например, встречу с братом, желание знать, что он не в темнице. И быть хотя бы друзьями, союзниками со своим мужем. Пусть он был ее врагом, но он спас ей жизнь и не только ей. Ему можно доверять, она должна. Катерина облизала пересохшие губы и пододвинулась ближе к Сулейману. Посмотрела в его глаза, принц явно был удивлен таким ее поступком, но ей сейчас было все равно, что он подумает. Закрыв глаза, она чуть сжала простынь, чувствуя тепло от тела принца. Детство закончилось, нужно делать то, что от тебя требуют, и будущее не заставит себя долго ждать. Назад дороги нет, теперь ей придется учиться жить заново, по новым законам и нельзя своими поступками терять того, кто предлагает ей защиту.

Последующий сон был спокойным и ровным, на утро Айжин даже его не вспомнила, но помнила тепло от того, как Сулейман обнимал ее. Как только она поняла, что ночью сама прильнула в его объятия, щеки ее зарделись, а сама она опустила взгляд, как только встретилась им с принцем. Удивительно, но рядом с ним она даже не была собой. Да, она не смеялась и не радовалась жизни, как раньше, но тем не менее, больше не молила Господа лишить ее жизни, остановить ноющее сердце, ей было комфортно рядом с ним. С благодарностью приняв от него кубок с щербетом, она вспомнила, как вчера толкнула такой же на пол после его приказа, и ей стало стыдно. Она - его жена, все равно, как она стала ей, и ей плевать теперь, кто его отец. Старая восточная мудрость гласила - если долго сидеть на берегу, то мимо проплывет труп твоего врага. И Катерина решила принять такую сторону игры. Она будет женой, будет матерью наследника, если Господь даст ей. будет сторониться султана, матери его и его жен, если придется. Она была воспитана в строгости, но знала и ветер свободы. Сулейман - муж ее, а значит его слово теперь для нее первостепенно, и лучше, если он будет думать именно так. Тогда возможно, в будущем, он завоюет для нее весь мир. Она была юной, еще совсем юной и думала, что любовь - это главное. Но теперь ей уже так не кажется. Ее готовили к тому, что выйдет замуж принцесса по настоянию отца, возможно за человека, которого не будет знать. Но после того, что случилось, принц для нее - наилучший вариант, и чем раньше она это поймет - тем лучше. Когда Сулейман собирался встать, Катерина мягко взяла его за руку, хотя это для нее казалось, что мягко, для принца наверное это было неслыханной наглостью. Поняв, что такое имеет место быть, принцесса отпустила руку и взгляд заодно.
- Вы уходите, .. а что будет со мной? Меня снова в гарем отведут?
Не очень комфортно ей было от того, что ее постоянно окружали наложницы султана, открыто обсуждали и не выказывали никакого уважения. Многие из них, кроме бывших ромеек, которые жили в общей комнате, откровенно недолюбливали принцессу. Тамина говорила что-то об отдельных покоях, но после того, что она сегодня ночью сотворила, Сулейман мог разгневаться на нее.
- И вы не призовете меня сегодня?
Лучше быть с ним, чем в гареме. Пора привыкать к мужу, и ни в коему случае, не давать другим наложницам, если они у него есть, доступ в его покои.