Принцесса неверных, каково наблюдать за тем как день за днем родные стены становятся чужими?  Слышать вокруг себя чужую речь, и, в одночасье, потерять почти все, кроме собственной гордости. Первое время всегда не просто смириться со своей новой судьбой, принять её, но чем раньше это произойдет, тем лучше будет для всех, в первую очередь для неё самой.
Служанка, которой было поручено сопроводить ромейскую принцессу в покои Бас-Кандины, несколько минут назад поспешно скрылась в дверном проеме. В расторопности прислуживающей ей девушке, сомневаться не приходилось. Хотя, конечно, новые стены дворца, могли показаться лабиринтом, но плохи те слуги, что в первую же ночь не разведают все самые интересные закоулки и уголки нового дворца.  А значит, вскоре, девушка, что умудрилась наделать столько шума,  предстанет перед ней.
Их судьбы можно было назвать схожими, и, наверное, Хюррем и вправду лучше многих могла понять чувства плененной принцессы.  В чем-то она даже жалела девушку, но в первую очередь она надеялась на доводы разума, хотелось верить  что боль потерь не смутила её юный разум. Хотя, по собственному опыту, женщина  прекрасно помнила, как быстро в таком возрасте забываются советы и доводы, особенно если они звучат из уст тех, кого ты считаешь врагом. А значит, с начало требовалось наладить определенны отношения. В конце-концов именно эту девушку она сама пророчила в жены своему старшему сыну.
Звук шагов по коридору, выловил Хюррем из пучин собственных мыслей, видимо, служанка не подвела, и быстро выполнила пожелание своей госпожи. Что ж, тем лучше, этот разговор не терпел отложений.

Задержав свой взгляд на вошедшей первой Айжин, Хюррем  легким кивком головы приказала служанке оставить их наедине. Этот разговор должен был носить оттенок приватного разговора, хотя, разве что-то можно долго держать в секрете в гареме?
Стоит признать, что траурные одежды шли девушке, во многом потому что создавался интересный контраст. Одеяния ромейки говорили что девушка в печали, и оплакивает свои потери, тогда как гордая осанка, которую невозможно было скрыть не под какой тканью, наоборот, демонстрировала что стоящая перед нею девушка не сломлена.
-Ты освоила язык, научилась понимать речь?
Первым делом поинтересовалась она, нарушив воцарившиеся в покоях молчание. В гареме было множество женщин из разных уголков в мира, которых привносили в дар её мужу,  тех кого сочтут достаточно красивыми и способными заинтересовать господина, обучали не только искусству танца, но и языку с письменностью. Не зная языка сложно было выжить здесь. Сочувствие? Пожалуй, есть немного, ведь это очень непросто когда в родных стенах, тебе навязывают чужие порядки. Но пришло время привыкать. И в первую очередь привыкать скрывать от посторонних глаз, что творится на сердце. Сейчас, затуманенный взгляд в никуда, с головой выдавал девушку. Она все еще старалась жить в прошлом.
-Катерина
Неспешно подойдя к девушке, она заглянула в её глаза, пальцами, слегка приподняв подбородок. Вблизи плененная принцесса не утратила своего шарма, слухи, что ходили среди слуг, не врали, она была довольно миловидная.
-Красивое имя.
С покровительственной улыбкой произнесла она. Теперь этой девушке придется привыкнуть что это свое имя она будет слышать очень и очень редко, а вскоре, оно станет лишь воспоминанием, как и вся её прошлая жизнь.
-Пойдем, ты наверное догадываешься что я позвала тебя сюда не просто так.
Взяв девушку под локоть, она подвела её к дивану стоявшему вблизи окна. Расположившись на нем, Хюррем жестом пригласила девушку сесть рядом.

Ведьма, стоит ли говорить юной деве сидящей перед тобой, что так, долгие годы, называли и её саму: с первых дней, осторожно, за глаза,  а после, с ехидными лицами перешептывались за спиной бросая в её стороны обличающие взгляды полные неприязни, а некоторые, даже осмеливались в лицо говорить ей что она колдовством добилась любви Повелителя. Правда, последние надолго не задерживались в гареме, и это, в свою очередь, давало новую пищу для сплетен вокруг её персоны. Что ж, пусть, если они думают что колдовство находиться у неё на службе, к чему их разочаровывать? Тем более, страх, в чём-то лучший способ держать недоброжелателей на безопасной дистанции.
-Айжин, дитя, не огорчайся, учись все оборачивать себе на пользу. Если называли ведьмой, значит околдуй всех своих завистников.
Девушка была грустна и задумчива, но как её можно в этом винить? Это даже хорошо, что сердце ромейки не ожесточилось и не спряталось за глухим  панцирем безразличия.
С мягкой, почти по матерински нежной улыбкой, Хюррем посмотрела на черноокую красавицу, которую многие злые языки гарема уже сравнивали с самой Хюррем в молодости. Ей с трудом удалось поймать её задумчивый взгляд.
-Сейчас в твоей жизни произошли большие перемены. Твой прошлый мир и даже твое имя остались в прошлом, но это не значит что у тебя не осталось выбора. Подчас, мы вынуждены подчиняться обстоятельствам.
Нарочно неспешно, тщательно подбирая каждое слово, проговорила она, накрыв ладонь принцессы своей рукой. Лишние иллюзии никому не нужны, миражи не несут с собой ничего хорошего, кроме погибели, поэтому она не собиралась увлекать девушками рассказами о сладкой и легкой жизни, которую она запланировала для неё, напротив, правда - вот было её основное оружие. 
-Для своего народа ты по-прежнему остаешься их принцессой, а значит, и их госпожой. И от твоего поведения, твоей судьбы, во многом зависит и их судьбы. Война закончилась, и время смертей  прошло.
Небольшая пауза, дабы дать Айжин шанс все обдумать, и предугадать последующие слова Хюррем.  Не надо было быть семи пядей во лбу, дабы понять, что все, начиная от мягкого и спокойного голоса Бас-кадины, до невероятного доброго отношения Хюррем к ней, служит лишь одной цели -  угадать мелодию сердца непокорной ромейки . На какое то время, она сознательно стерла все границы что разделяли её с пленной принцессой. Глядя на что-то с высоты, ты должен быть готов к тому, что увиденная картина будет искажена. Хочешь понять человека, спустись на его место, в её же случае, достаточно было лишь вспомнить
-Ты умная и сильная духом девушка, поэтому не буду запутывать тебя более . Я лишь спрошу, каким ты сама видишь свое будущие?
Резкая перемена в размеренном течении разговора, была свойственна ей. Многих это ставило в тупик, другие же списывали это на спесивость женщины, третьи полагали что это признак женской глупости.
Хюррем была почти уверенна что никто до этого не интересовался чего хочет сама девушка, все требовали от нее лишь послушании, и наказывали за   неподчинение. Действенный и топорный способ, что оправдывал себя на протяжение вот уже многих лет. Но не всегда нужно ломать человека, для того что бы добиться от него чего ты хочешь.

Прошлое. Все мы, как малые капризные дети из последних сил цепляемся за него, ревностно оберегая  наши сладостные воспоминания, и самозабвенно капризничаем, требуя вернуть то, что составляло смысл нашего бытия  еще совсем недавно.
Её пальцы осторожно сжали руку девушки, вкладывая в этот простой жест ту поддержку и заботу, что она хотела подарить молодой принцессе, но просто не могла выразить при помощи слов, звуки просто не в силах были передать всю ширину и глубину эмоций, эхом отозвавшихся в смягченном радостью грядущего материнства сердце женщины.
-Боюсь, дитя, что твой крест, вознесенный на плечи твои с самого рождения, не позволит твоим желаниям осуществиться – нарушив тягостное молчание, с нотками усталости проговорила она, отводя взгляд голубых глаз от хрупкой девичьей фигуры. Будь ты трижды сильно и твердой женщиной, очень сложно расстраивать истинно искреннее и чистое существо, что просто хочет вернуть хоть малые крупицы своего прошлого счастья.
-Как бы дико для твоего слуха это не прозвучало, но попробуй разглядеть в людях, что теперь окружают тебя, не варваров и врагов, но людей в чьих жилах тоже течет кровь и чья сердца бьется в так с твоими. Взгляни на жизнь свою не через призму боли и обид, а через чистое стекло холодного разума. И, возможно, ты так же сможешь полюбить их, как когда-то смогла полюбить их и я.

-Не разбрасывайся своей жизнью так легко. Раз Аллах даровал тебе жизнь, цени этот дар. Каким бы горьким он тебе не показался по-началу.
Боль со временем утихнет, память будет все реже и реже  возвращать разум в прошлое, а в жизни появятся новые поводы улыбаться и бороться. Но через все это, Айжин, предстоит пройти самой.
-Мудрые слова, достойные истинной принцессы. Я начинаю понимать, почему мой сын не решился оборвать твою жизнь.
Несмотря на то что каждый народ, каждая вера, была по своему уникальна, и религиозные войны, наверное, никогда не затихнут и еще множество кровавых рек орошат почву во славу веры, но в одном, почти все ученья солидарны. Корона дается непростым людям, лишь лучшие из людей могут вести за собой народы. Вот и сейчас подле неё сидела не просто юная дева убитая горем, но принцесса. Можно отобрать все, посадить в клетку, но  дух правителя не вывести из человека.
-Ты можешь – вновь, легким, ненавязчивым прикосновением пальцев приподняв личико Анджи и заглянув к ней в глаза твердо добавила она. - Нет, ты должна – уже боле мягко добавила она, не давая девушке отвести взгляд. Бывают моменты, когда нельзя поддаваться сомнениям, когда не время бояться и раздумывать - надо принимать решение.
-Ты останешься со своим  народом, но  не в качестве  наложницы в гареме, нет. Сулейман, мой сын, сохранил твою жизнь. Это было его решение. Решение, которое должно стать одним из первых на пути к миру и процветанию обоих народов. И ты должна стать оплотом для своих людей, показать им, что они должны и могут жить дальше, преодолеть боль от потерей своих мужей и отцов и сыновей. Но для этого тебе придется понять османов, понять и принять их веру.
Не слишком ли много «должна» для столь юного создания? Возможно. Но отныне, пришло время взрослеть быстрее. Переступать, а подчас, и ломать свои принципы, выбирать что важнее. Хюррем даже не заметила, как в мягком голосе проявились властные нотки, что обрамляли слова, придавая им силу, а ладонь, сжимающая  руку принцессы, сомкнулась сильнее. И лишь когда она почувствовала на своей коже невесомое  дыхание девушки, поняла, что нельзя так торопиться, будоража  еще совсем свежие раны.
-Я не хочу губить твою жизнь, не хочу что бы твой род был потерян. Если ты готова жить дальше и бороться, я попробую дать тебе силы и власть защитить тех кого ты любишь.
Расслабляя  объятие рук, проговорила она, немного отстраняясь, давая ромейке чуть больше личного пространства, чуть больше свободы. Она знала, что принцессе есть о ком заботиться, хотя бы о той девушке, что прислуживали ей. По словам верной служанки Хюррем, девушки были довольно близки. Но расчет был даже не столько на это, сколько на внутреннее чувство. Интуиция настойчиво подсказывала Хюррем что перед ней девушка, которая  не сможет так просто смериться с судьбой, послушно ожидая своего конца. Нет, такие люди борются до конца. А может, лекарь был прав, и беременность и вправду, во много крат повышает эмоциональность жены султана

Действо, что разворачивалось в этой комнате, удивила бы всех обитательниц гарема. Неслыханное дело, что б Хюррем, та, которую боится и тихо ненавидит,  добрая часть гарема, может быть с кем-то, такой. Даже служанка,  что верою и правдой служит ей уже не первый год, всегда четко знала свое место, и редко слышала от своей госпожи даже доброе слово. Но не всё то золото, что блестит, и навсегда всё так, как кажется.  И  множественные слухи о жестокости и черствости Хюррем, не всегда были истинными, хотя свое звено истины, безусловно, имели. Но сейчас, за закрытыми дверями, можно было стать иной.
Слова Айжи, ей, бесспорно, понравились. Пускай  с трудом верилось что один разговор мог  так резко изменить взгляды юной принцессы, нет, это вряд ли, но сейчас ей было достаточно формального согласия сотрудничать, сердце Катерины забота времени и её сына.
-Твои слова ласкают мой слух
Неспешно поднявшись со своего места, так как дитя в её чреве требовала больше воздуха, и хоть сейчас,  её девочка не могла сделать даже один самостоятельный вдох, но тем ни менее, ей уже хватало сил диктовать матери свои условия.
-Мой сын, это моя радость и моя гордость. Как любая мать я желаю ему только добра. Но, к сожалению, мы не всегда сможем уберечь любимых людей от опасностей этой жизни, именно поэтому..
Ладонь успокаивающе легла на небольшой,  слегка выпирающий животик, успокаивая непослушное дитя.  Взгляд женщины неспешно  исследовал фрески украшающие её покои, но не убранство сейчас занимала мысли Хюррем. От её дальнейших слов зависело, какое семя прорастет в сердце девушки. Будет ли это побег  поддержки и понимая или же затаенная злоба, за то что Хюррем так распоряжается её судьбой.
-Именно поэтому я хочу окружить своих любимых, достойными людьми. Когда тебя окружают сильными духом, тогда и твой дух крепнет... Мой сын увидел внутреннюю силу в тебе, и я хочу что бы ты и дальше поддерживала его.
Память, услужливая подбрасывала ей картины. Тогда попав в плен, оказавшись в окружении таких же сломленных молодых девушек, что потеряли все, распрощались с привычной жизнью. Их потерянно- испуганный взгляд, он подавлял, и подобно каплям воды, подтачивали последние силы Хюррем. И, возможно, это прозвучит странно, но именно  её господин дал ей силы жить дальше, бороться за свое счастье и отстаивать свои интересы.  Что таиться, даже Валиде,  несмотря на то что их отношения, даже сейчас, с натяжкой можно было назвать теплыми, подарила ей тогда частицу своей силы. Только в борьбе с сильным соперником, мы можем закалить свой дух. А прошлое хранило довольно ожесточенные сцены противостояния этих женщин.
-Но не в качестве рабыни или наложницы, а как супруга.
С этими словами она склонилась над подносом с графином наполненным прохладной водой. Кто знает кому из них сейчас более нужен глоток  воды.